В военном госпитале зелено и тихо. И страшно.
Страшно не от молодых парней с автоматами, которые стоят возле входа.
И не от молодого паренька, которому волонтер рассказывает, что все будет хорошо.
И даже не от мамы раненного солдата, которая смущается, когда ей дают деньги на лечение. Когда-то волонтеры собрали на каску и бронежилет, которые спасли ему жизнь, но не уберегли от . Сейчас уже другие волонтеры собирают деньги на его лечение.
Это ужасно, трагично. Невыразимо, комом в горле и слезами в глазах.
Действительно страшно от того, что по госпиталю нас водит Настя. Волонтер. На вид, ей лет 14, может быть 13. И в ее возрасте надо интересоваться мальчиками, косметикой, гонять с ребятами в футбол и вздыхать от первой любви. А вместо этого она ухаживает за солдатами, рассказывает у кого какие ранения, сколько денег еще надо собрать и что нужно делать.
Страшно не от молодых парней с автоматами, которые стоят возле входа.
И не от молодого паренька, которому волонтер рассказывает, что все будет хорошо.
И даже не от мамы раненного солдата, которая смущается, когда ей дают деньги на лечение. Когда-то волонтеры собрали на каску и бронежилет, которые спасли ему жизнь, но не уберегли от . Сейчас уже другие волонтеры собирают деньги на его лечение.
Это ужасно, трагично. Невыразимо, комом в горле и слезами в глазах.
Действительно страшно от того, что по госпиталю нас водит Настя. Волонтер. На вид, ей лет 14, может быть 13. И в ее возрасте надо интересоваться мальчиками, косметикой, гонять с ребятами в футбол и вздыхать от первой любви. А вместо этого она ухаживает за солдатами, рассказывает у кого какие ранения, сколько денег еще надо собрать и что нужно делать.
-
-
27.07.2014 в 22:53-
-
28.07.2014 в 02:20-
-
28.07.2014 в 03:43я очень на это надеюсь.
Алиса ака Подарок,
ну вот как-то так, да ((